Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Схватки шли за схваткой и всё учащались и учащались. Теперь у меня появилось новое занятие – я должна была засекать время между ними, а также их продолжительность и об этом сообщать Людмиле Владимировне. Это разнообразие внесло в мою жизнь оживление. И причём не только в мою, но и в жизнь медицинского персонала.
В перерыве, когда я могла дышать спокойно, умудрялась говорить по мобильнику, обзванивая всех родных и близких мне людей. Сразу скажу, что муж мне не поверил, что я в роддоме, и решил, что я, как обычно, прикалываюсь, сказав при этом, что на мои шутки «больше не ведётся», пока ему не позвонила моя мама и не сообщила об этом в другой форме, на что он испуганно ответил: «А что делать мне?»
Мама предложила ему короткий план действий, который уместился в одном слове: «Ждать»! Он же названивал мне и пытался как-то подбодрить и успокоить. Схватки учащались. Я выключила телефон.
– Людмила Владимировна, я в туалет хочу! Ой-ё-ёй, как хочу! – проговорила я скрепя зубами от боли.
– Сильно хочешь, говоришь?.. Да? – подошла она ко мне.
– Да! Очень сильно хочу! – держалась я за металлическую спинку кровати.
«Зинаида!» – крикнула санитарку Людмила. «Зинаида-а– а», – позвала ее снова она. Та, как обычно, ничего не слышала. «Зинаида!» – со злостью в голосе прокричала в третий раз акушерка. «Ну, наконец-то! Где ты ходишь?!» – высказала откуда-то появившейся Зинке Людмила Владимировна.
– Простите, я не слышала, – оправдывалась та перед нами.
– Не до твоих объяснений. Готовь роженицу! – кинула ей акушерка.
Зинка притащила мне синие бахилы на ноги, такого же цвета сорочку и шапку. По кой леший мне ваша шапка?! У меня волосы и так в косу убраны…
– На чем рожать будешь? На кровати или на кресле? – приподнимала брови Людмила.
– На кресле. На нём ведь легче? – с надеждой в голосе проговорила я.
– Наверно, легче. Попробуй, – раздвигая его, соглашалась со мной акушерка.
И вот картина маслом. Лежу я на этом кресле. Зинка мне чулки какие-то натягивает, Людмила ногу держит, да приговаривает: «Тужься-тужься». А я и не понимаю: «Неужели сейчас всё начнётся.» Я как на это кресло забралась, мною такое спокойствие овладело, будто ничего мне больше и делать не надо. Все. Баста. Лежу – помалкиваю. От схваток устала уже. А акушерка опять за свое: «Тужься, Маша. Пробуй!» Санитарка мне под голову положила свою руку. Костлявую. Тонкую. Мне неудобно – жуть! А сказать ничего не могу и пошевелиться тоже не могу – боль дикая!
Влетает мой любимый гинеколог! Мужчина! О, как я тебя ждала! Оказывается, я тебя ждала.
– Почему не позвонили?! Я как чувствовал, что раньше начнется! Как чувствовал! Так, Маша, теперь ты поступаешь в мое распоряжение! Приказы здесь отдаю я, твоя задача – их четко выполнять! Если будешь что-то делать не так – буду орать, ругаться и топать ногами.
– Орите, мне-то что. Я к этому привычная, у меня мама такая же… – как будто само собой разумеющееся приняла я его слова.
Гинеколог оттолкнул капарукую санитарку, обхватил меня где-то под руками и подтащил наверх. «О, Господи, спасибо, что ты послал мне на роды мужчину! Сильного! Уверенного! Его уверенность передалась и мне!» – именно так я думала в тот момент.
«Маша, Маша. Отдышись! Отдышись и начинай сначала!» – говорили мне мои родильные помощники. А я запыхалась вся. Ведь и знаю, что вверх тужиться нельзя, а разве, когда выбьешься из сил, сможешь делать так, как надо? Вот и я не смогла. Лежу, и кажется, что голова сейчас лопнет, а глаза так и вылезут из орбит. Ну, думаю, и видок, наверно, у меня сейчас. Я взяла да и глазоньки-то свои прикрыла. А они такие горячие, что веки жжет!
«Маша! Машенька! Машуня!» – кричал меня врач. Напугался. Видно, подумал, что сознание потеряла. А я глаза открыла, да и спрашиваю нагловатым тоном: «Ну, чего? И глаза уж нельзя закрыть?!» «Ф-фу, – выдохнул гинеколог. – Ты и здесь в своем репертуаре. Маша, ты без шуточек вообще можешь? Давай тужься, недолго уже осталось». Тужиться-то я тужусь, а вот дыхания-то мне не хватает. Знаю, что носом нужно дышать, а ртом-то удобнее!
«Не дыши ртом! – заорал на меня врач. – Не дыши! Кому говорю, не дыши!» Закрыл он мой рот своей огромной пятерней и не отпускал, пока головка не показалась…
«Давай, Машуня, брюнетку родишь! Давай-давай! Ты сможешь!» – говорил мне врач. На мгновение мне показалось, что не смогу. Нет сил. Закончились. Но всё-таки я взяла себя в руки и решила сделать последний рывок – порвусь, так порвусь! Будь что будет! Мои ноги держали врачи и тянули их в разные стороны. Но моей силы было больше! Непроизвольно ноги притягивались друг к другу, и акушерка выпалила мне: «Ну и сильная же ты, Маруся»! «Так ведь я ж не специально», – поникла я. «Ещё бы ты делала это специально», – со смехом выпалила Людмила.
«Э-э-э-э!» – только и вырвалось из моей груди. Я поняла, что все-таки без разрывов не обойдется, и выдохнула так, как только хватило сил. Что-то большое прошло через меня и выплыло дельфином наружу. Родила. Но что же? Почему она молчит? Малышку унесли на другой стол. Он был подальше от меня.
«Дыши, дыши! Ну, малютка!» – хлопала новорожденную по попке и ножкам Людмила Владимировна. Сердце стучит, а не дышит! У меня всё как в тумане. Только слышу голоса: «Ну что ж ты! Ну, давай!» Зинка стояла в полуобморочном состоянии: такое ощущение, что она видит новорожденного в первый раз. Я молчала. Смотрела на акушерку, пытающуюся что-то сделать с моим ребенком, и молчала. Я выбилась из сил. Гинеколог вспомнил про меня и спросил настороженным голосом: «Укол делали?»
– Какой? – еле слышно произнесла я.
– Всё с тобой понятно.
«Зинаида, неси укол! Зинаида! Зинаида! Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Ты долго будешь стоять?» – кричал на санитарку мой любимый врач. Та метнулась за лекарством. «Держи жгут! Держи жгут! Я сказал, жгут держи!» – снова говорил он Зинаиде. Владимир Анатольевич ввел мне лекарство для сокращения матки. «Отпускай! Отпускай! Господи! Что за дурра?! Жгут отпускай! – слышала я сквозь пелену, стоящую перед глазами. – Ну, всё. Теперь синяк будет!»
Гинеколог снова убежал к моей девочке. Она все не дышала. Какой-то трубочкой он прослушал ее сердце – оно четко отбивало такт.
– Странно… Почему она не дышит?..
Малышке моей процедуры какие-то делают восстанавливающие, а я лежу на столе, трясусь как осиновый лист то ли от перенапряжения, то ли от избытка нервов – не знаю.
«Несите дыхательный аппарат! – слышу я. – Чёрт! Розетка не подходит!» После этих слов у меня онемели руки. Откуда-то прибежало много-много врачей, или мне так показалось в тот момент, что их было очень много. Мою малютку унесли в другой кабинет, я осталась наедине со своими мыслями и чувствами. Я дрожала от каждого шороха, прислушивалась к шагам, которые неслись из коридора, боялась, когда открывались двери в мою палату. И тишины я тоже боялась. Я не знала ни одной молитвы, и молилась своими словами. Я просила Бога, чтобы моя девочка выжила. И тут вспомнила – утром по телевизору показывали сюжет о Николае Чудотворце, будто б сегодня, 19 декабря, у него день памяти!
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
